35876
7
Что могут 20 наших мужиков, когда сильно припрет
Россияне — народ особенный, простых путей не предполагающий. Это в нашем характере — загнать себя в… как бы корректнее выразиться… в общем, вы сами догадались куда, застрять там из-за собственной лени, разгильдяйства и надежды на авось, а потом из этого места героически выбираться, проявляя недоступную пониманию остального человечества волю, отвагу, терпение и особую национальную смекалку. Это часть нашего архетипа, наше коллективное бессознательное. И индивидуальное бессознательное тоже. Примеров тому не счесть как на уровне всего этноса целиком, так и в личном опыте любого из его отдельных индивидуумов.
Вот так мы и получаем свой бесценный опыт и практические навыки. А потому, не сомневайтесь, случись что, мы выживем, да еще и мир спасем. И без всяких там супергероев-мутантов с неограниченными возможностями. Может, в этом и есть наша миссия, типа, богоизбранность у нас такая, быть опытными образцами цивилизации, готовиться ко всему и надеяться на авось.
И примеров тому не счесть... А если уж мы тут говорим об Антарктиде, то давайте о ней и говорить.
Вот так мы и получаем свой бесценный опыт и практические навыки. А потому, не сомневайтесь, случись что, мы выживем, да еще и мир спасем. И без всяких там супергероев-мутантов с неограниченными возможностями. Может, в этом и есть наша миссия, типа, богоизбранность у нас такая, быть опытными образцами цивилизации, готовиться ко всему и надеяться на авось.
И примеров тому не счесть... А если уж мы тут говорим об Антарктиде, то давайте о ней и говорить.
КОРОТКОЕ ЗАМЫКАНИЕ
Диспозиция следующая: 27-я советская антарктическая экспедиция на станции «Восток». Место и время самое, как говорится, наше: 1400 километров вглубь Антарктиды, геомагнитный полюс Земли, одновременно полюс холода с зафиксированной наинизшей температурой приземной атмосферы в минус 88,3 градуса, высота 3500 метров над уровнем моря — воздух разрежен, кислорода для дыхания не хватает, полярная зима, да еще и полярная ночь наступает.
На станции 21 полярник с заданием Родины провести зимовку и собрать ценный научный материал. Ночью 12 апреля (в День космонавтики) 1982 года на станции случается пожар. Виновато короткое замыкание, что само по себе характерно. В медицине, если человек помер непонятно от чего, — значит с ним случилась острая сердечная недостаточность. А если пожар — значит замыкание. А уж там проводка на соплях или усталый человеческий фактор после праздника с сигареткой заснул — кто ж потом разберет.
Диспозиция следующая: 27-я советская антарктическая экспедиция на станции «Восток». Место и время самое, как говорится, наше: 1400 километров вглубь Антарктиды, геомагнитный полюс Земли, одновременно полюс холода с зафиксированной наинизшей температурой приземной атмосферы в минус 88,3 градуса, высота 3500 метров над уровнем моря — воздух разрежен, кислорода для дыхания не хватает, полярная зима, да еще и полярная ночь наступает.
На станции 21 полярник с заданием Родины провести зимовку и собрать ценный научный материал. Ночью 12 апреля (в День космонавтики) 1982 года на станции случается пожар. Виновато короткое замыкание, что само по себе характерно. В медицине, если человек помер непонятно от чего, — значит с ним случилась острая сердечная недостаточность. А если пожар — значит замыкание. А уж там проводка на соплях или усталый человеческий фактор после праздника с сигареткой заснул — кто ж потом разберет.
×
Пока проснулись да выскочили, дизель-электростанцию тушить было уже поздно. Тем более что и огнетушители на морозе неожиданно все позамерзали. Вместе с дизелями сгорел их механик Алексей Карпенко.
Итак. Четыре часа утра, минус 67 градусов, станция уже переведена в автономный режим, то есть помощь извне очень сомнительна, а через десять дней наступит полярная ночь — это в минус. Два основных генератора и два запасных сгорели, станция лишилась энергии, тепла, света и связи — это тоже в минус.
А что в плюс? 20 взрослых рукастых мужиков разных профессий и необходимость из этой задницы как-то выбираться. Плюс бочки с солярой, которая на морозе загустела до состояния засахарившегося меда и потому не загорелась, и еще куча всякого барахла на свалке. Станцию открыли в 1957 году, представляете, сколько там всякого полезного мусора скопилось.
Итак. Четыре часа утра, минус 67 градусов, станция уже переведена в автономный режим, то есть помощь извне очень сомнительна, а через десять дней наступит полярная ночь — это в минус. Два основных генератора и два запасных сгорели, станция лишилась энергии, тепла, света и связи — это тоже в минус.
А что в плюс? 20 взрослых рукастых мужиков разных профессий и необходимость из этой задницы как-то выбираться. Плюс бочки с солярой, которая на морозе загустела до состояния засахарившегося меда и потому не загорелась, и еще куча всякого барахла на свалке. Станцию открыли в 1957 году, представляете, сколько там всякого полезного мусора скопилось.
НАЧАЛИ ОТ ПЕЧКИ
Действовать нужно было быстро, соображать еще быстрее, что на таком морозе даже и проще. Ага, вроде где-то была печка, которую можно топить солярой. Нашли, перенесли в балок (это такой каркасный домик вроде вагончика), раскочегарили, перетащили туда же все, что от мороза могло погибнуть: картофель, овощи, яйца, лекарства, приборы… На буровой нашли допотопный дизель-генератор и за несколько часов, прямо на морозе, его оживили. Через 16 часов после пожара сообщили о ЧП на Большую землю.
На Большой земле, мягко говоря, охренели: станция переведена в автономный режим, потому что полярной зимой все внутриконтинентальные передвижения прекращаются. Помочь людям быстро и эффективно и при этом никого из спасателей не угробить — очень проблематично, не говоря уже о том, каких затрат это потребует.
Действовать нужно было быстро, соображать еще быстрее, что на таком морозе даже и проще. Ага, вроде где-то была печка, которую можно топить солярой. Нашли, перенесли в балок (это такой каркасный домик вроде вагончика), раскочегарили, перетащили туда же все, что от мороза могло погибнуть: картофель, овощи, яйца, лекарства, приборы… На буровой нашли допотопный дизель-генератор и за несколько часов, прямо на морозе, его оживили. Через 16 часов после пожара сообщили о ЧП на Большую землю.
На Большой земле, мягко говоря, охренели: станция переведена в автономный режим, потому что полярной зимой все внутриконтинентальные передвижения прекращаются. Помочь людям быстро и эффективно и при этом никого из спасателей не угробить — очень проблематично, не говоря уже о том, каких затрат это потребует.
На станции ситуацию оценили правильно, без истерики посоветовались и отбили на Большую землю сообщение: «Не суетитесь, выкарабкаемся самостоятельно. До весны продержимся, да еще и работать будем по плану. Ну, может быть, немного план скорректируем, все же форс-мажор».
Из использованных газовых баллонов сварили несколько капельных печек — «капельниц». Запустили «собственный свечной заводик»: из парафина, завезенного на станцию для научных целей, и асбестового шнура наладили производство свечей. Аэролог Иван Козорез опытным путем нашел состав теста «с весьма узкими допусками по консистенции», из которого можно было получать на «капельницах» пресные лепешки. Их назвали в его честь «козорезками». От пожара удалось спасти дрожжи. Это вдохновило Козореза на следующий шаг — создание хлебопечки: кастрюлю с тестом он ставил на сковороду и водружал все это на огонь. Производительность была скромной — кило хлеба в час, так что пекарю приходилось трудиться весь день.
Нашли на свалке и притащили выброшенный еще в 50-х годах дизель-генератор.
Вспоминает руководитель экспедиции, полярник Петр Астахов:
— Мы проводили «раскопки» на свалке в надежде разыскать что-нибудь пригодное. Наткнулись на выброшенный предшественниками дизель-генератор. Он весил около тонны. Расстояние от свалки до станции метров 500-700. Притянуть агрегат на себе, как бурлаки, мы бы не смогли, ведь снег при 70 градусах мороза почти не скользит. Требовалась техника. С помощью паяльной лампы удалось отогреть двигатель трактора. Мотор еле работал, но все же мы сумели отбуксировать дизель-генератор. К счастью, его состояние было небезнадежным.
С помощью вновь обретенного генератора включили свет, а там и бурить антарктический ледовый щит принялись — ну не без дела же впотьмах сидеть лишилась энергии, тепла, света и связи — это тоже в минус.
САМОВАР ДЛЯ ТРУБОЧИСТОВ
Существенным недостатком «капельниц» было то, что они нещадно чадили, производя по ведру сажи в день. А сажа, как известно, обладает уникальным свойством — забиваться везде, на всем оседать, все собою покрывать, и от нее невозможно избавиться. Постепенно снег вокруг станции из снежно-белого, превратился в угольно-черный, а сами полярники стали похожи на трубочистов. Штатная же баня, работавшая от штатного дизель-генератора, естественно, бездействовала.
Но чтобы русские мужики да без бани! Взяли бочку из-под соляры, вырезали у нее дно, насадили ее на «капельницу», сделали слив, проварили швы… Получился «самовар», способный отмыть до относительной чистоты трех-четырех полярников в день.
Бочку приходилось заново отмывать, лед таскать издалека, но баня своей работы не прекращала.
Из использованных газовых баллонов сварили несколько капельных печек — «капельниц». Запустили «собственный свечной заводик»: из парафина, завезенного на станцию для научных целей, и асбестового шнура наладили производство свечей. Аэролог Иван Козорез опытным путем нашел состав теста «с весьма узкими допусками по консистенции», из которого можно было получать на «капельницах» пресные лепешки. Их назвали в его честь «козорезками». От пожара удалось спасти дрожжи. Это вдохновило Козореза на следующий шаг — создание хлебопечки: кастрюлю с тестом он ставил на сковороду и водружал все это на огонь. Производительность была скромной — кило хлеба в час, так что пекарю приходилось трудиться весь день.
Нашли на свалке и притащили выброшенный еще в 50-х годах дизель-генератор.
Вспоминает руководитель экспедиции, полярник Петр Астахов:
— Мы проводили «раскопки» на свалке в надежде разыскать что-нибудь пригодное. Наткнулись на выброшенный предшественниками дизель-генератор. Он весил около тонны. Расстояние от свалки до станции метров 500-700. Притянуть агрегат на себе, как бурлаки, мы бы не смогли, ведь снег при 70 градусах мороза почти не скользит. Требовалась техника. С помощью паяльной лампы удалось отогреть двигатель трактора. Мотор еле работал, но все же мы сумели отбуксировать дизель-генератор. К счастью, его состояние было небезнадежным.
С помощью вновь обретенного генератора включили свет, а там и бурить антарктический ледовый щит принялись — ну не без дела же впотьмах сидеть лишилась энергии, тепла, света и связи — это тоже в минус.
САМОВАР ДЛЯ ТРУБОЧИСТОВ
Существенным недостатком «капельниц» было то, что они нещадно чадили, производя по ведру сажи в день. А сажа, как известно, обладает уникальным свойством — забиваться везде, на всем оседать, все собою покрывать, и от нее невозможно избавиться. Постепенно снег вокруг станции из снежно-белого, превратился в угольно-черный, а сами полярники стали похожи на трубочистов. Штатная же баня, работавшая от штатного дизель-генератора, естественно, бездействовала.
Но чтобы русские мужики да без бани! Взяли бочку из-под соляры, вырезали у нее дно, насадили ее на «капельницу», сделали слив, проварили швы… Получился «самовар», способный отмыть до относительной чистоты трех-четырех полярников в день.
Бочку приходилось заново отмывать, лед таскать издалека, но баня своей работы не прекращала.
После пожара полярники прожили на станции «Восток» еще 227 дней. Они не просто пережили полярную зиму, они еще и работали, проводили плановые исследования и наблюдения, обрабатывали полученные данные.
Весной прилетел самолет с самым необходимым. С ним прибыл врач, ожидавший увидеть больных, истощенных, деморализованных людей. Самолет встретили двадцать мужиков, не особенно чистых и упитанных, но бодрых и жизнерадостных. На Большую землю никто из них досрочно улететь не захотел.
Через две недели со станции «Мирный» пришел обоз с продуктами, новым дизелем и стройматериалами. Электростанцию отстроили заново, а в оставшееся время закрыли и большую часть долгов по научной части.
Тело Алексея Карпенко доставили на «Мирный» и похоронили на антарктическом Новодевичьем кладбище, где покоятся останки более полусотни жертв шестого континента.
Остальные 20 зимовщиков покинули станцию «Восток» живыми и здоровыми, когда прибыла смена. Прилетели на родину и разъехались по домам.
Заканчивался 1982 год. Новыми папанинцами или челюскинцами «астаховцы» для увядавшей страны не стали. Время героических полярников и космонавтов в СССР прошло, дряхлые генсеки умирали один за другим, в обществе царило безразличие, скука и застой.
Да и какие же они герои. Обычные, нормальные российские (советские) мужики. Попали в передрягу, не пропали, собрались, выжили. Как говорят, сам сломаю — сам починю.
Весной прилетел самолет с самым необходимым. С ним прибыл врач, ожидавший увидеть больных, истощенных, деморализованных людей. Самолет встретили двадцать мужиков, не особенно чистых и упитанных, но бодрых и жизнерадостных. На Большую землю никто из них досрочно улететь не захотел.
Через две недели со станции «Мирный» пришел обоз с продуктами, новым дизелем и стройматериалами. Электростанцию отстроили заново, а в оставшееся время закрыли и большую часть долгов по научной части.
Тело Алексея Карпенко доставили на «Мирный» и похоронили на антарктическом Новодевичьем кладбище, где покоятся останки более полусотни жертв шестого континента.
Остальные 20 зимовщиков покинули станцию «Восток» живыми и здоровыми, когда прибыла смена. Прилетели на родину и разъехались по домам.
Заканчивался 1982 год. Новыми папанинцами или челюскинцами «астаховцы» для увядавшей страны не стали. Время героических полярников и космонавтов в СССР прошло, дряхлые генсеки умирали один за другим, в обществе царило безразличие, скука и застой.
Да и какие же они герои. Обычные, нормальные российские (советские) мужики. Попали в передрягу, не пропали, собрались, выжили. Как говорят, сам сломаю — сам починю.
Ссылки по теме:
- Жилой дом ушел под землю
- А вы знали что...
- Факты в цифрах
- Самые остроумные изобретения последних лет
- Святые камни России
Новости партнёров
реклама
Третьи сутки пурга, минус семьдесят, ночь.
Передатчик накрылся, скотина.
Из еды сухари, но нам сможет помочь
Наш НЗ – половина пингвина.
Этот толстый пингвин, как подарок судьбы,
Нам на счастье погиб ненароком.
Он из жизни ушел без стрельбы и борьбы,
Клюнул кабель, убил себя током.
Свет мгновенно погас, мы пошли посмотреть,
Что явилось такому причиной,
Но песцы за секунду сумели спереть,
Отожрать половину пингвина.
Мы хранили его просто так. Как прикол,
Как возможный предмет для веселья,
Но когда ледокол в третий раз не пришел,
Для пингвина нашлось примененье.
Мы варили его, мы тушили его,
Из костей вырезали поделки.
И радист называл эту херь «арт-нуво»,
И дымился пингвин на тарелке.
Передатчик радист оживит как-нибудь,
Самолет приземлится на льдину.
Я запомню навек, да и ты не забудь
Дар судьбы – половину пингвина.
прикольное словосочетание
Вот это Арктика - в ней нет гор выше 500 метров, а высота 3 км - это ледники. При повышение высоты температура падает в среднем на 6,5 градусов на каждый километр. Т.е. только за счет завышения высоты температура ниже на 20 градусов.
Точно!!!
Так что поаккуратнее там, я ещё хочу пожить в относительно стабильном мире ; )
Если кому вожжа под хвост попадёт, то ставь-не ставь, а проблемы будут.
Немного видимо искаженно до вас довели...
Это что первое нашел из ссылок. Самое прикольное что я в Саянах пил вискарь и самогон под шашлычок с участником этого замечательного действа.... Вот ржали так ржали!
это я больше напутал - привёл историю, совершенно не помня подробности.
Слушать такие истории у костра - это незабываемое чувство
Я сейчас позвонил участнику(команда Зырянова), сказал что байки про их приключения в интернет всплыли.
Многим проще уверовать в то, что абамкачмо и поляки памятники рушат. Ну и самый верх пропагандонства - эскадрилья Агрессор.
Но хомячью проще поверить в то, что это- подготовка к провокациям, нежели в то, что это - со времен Вьетнама у амеров применяется.
Уж не Обама давал указа давить санкционные яблоки, могли бы раздавать в сады и дома престарелых. И кто тут козел?